История, которая ни слова, ни полслова не соврет

 

Ежегодная премия фонда Ирины Архиповой была учреждена в 2000 году и впервые вручена 1 января 2001 года.
Премии присуждаются музыкальным театрам и коллективам, певцам и дирижёрам, режиссёрам и художникам,
музыкантам-инструменталистам и композиторам, деятелям разных жанров искусства
за выдающиеся достижения (работы), связанные с музыкой.


Из книги М. Астафьевой-Длугач:

1953 год. Ранние, самые первые признаки «оттепели». В одночасье выпущены из тюрьмы «убийцы в белых халатах». Закрыто «дело врачей». Арестован Берия. В воздухе повеяло чем-то совсем непонятным, появилась робкая надежда на какие-то «послабления».

Можно проследить множество ростков в самых разных областях жизни: начала разворачиваться торговля, чуть-чуть изменилась интонация газет, заговорили о совместном обучении девочек и мальчиков... Да мало ли еще! Среди всех этих событий - больших и малых, важных и не очень, имевших далеко идущие последствия и не имевших никаких, было и такое: состоялось первое публичное выступление самодеятельных ансамблей архитекторов «Кохинора» и «Рейсшинки» (далее).


Из статьи Феликса Новикова (журнал «СЛОВО/WORD». Нью Йорк):

Наши первые песни и «разговорчики в строю» касались, казалось бы, сугубо «местных» тем. Но вскоре выяснилось, что архитектурные дела привлекают к себе общественное внимание, наши песни «доходят» до всякого слушателя, и нас приглашают выступить не где-нибудь, а в Доме писателей (далее).




Из газеты «Моспроектовец» 1967 года:

- Почему вас так любят? - задали мы нескромный вопрос одному из бессменных авторов програм «Кохинора» и «Рейсшинки».
- Потому что мы веселые, голосистые, смелые, остроумные, принципиальные, - нескромно ответил он.
- А что вам больше всего нравится в новой программе? - не унимались мы.
- Все, - честно признался автор (далее).


Из интервью с Р. Алдониной (газета Центрального Дома Архитектора «Автограф»):

После работы, совершенно измотанные, мы приходили в Дом архитектора, начинали репетировать или готовиться к выходу на сцену - и открывалось второе дыхание. Тексты писали коллективно. Это было самое интересное. Вообще процесс создания программы - очень симпатичный момент (далее).


Из статьи В. Нестерова, председателя правления МОСА, написанной к 20-летию ансамблей:

Все - далеко уже не "ребята". Они давно руководители мастерских, отделов, главные архитекторы и инженеры проектов, авторы крупных объектов, внесшие значительный вклад в архитектуру и строительство Москы и других городов Союза:
  • Главный архитектор Зеленограда Игорь Александрович Покровский - лауреат Государственной премии РСФСР,
  • Главный архитектор проектов Михаил Александрович Фирсов - лауреат премии им. Хамзы за строительство Ташкента,
  • Постоянный автор "Кохинора" главный архитектор проектов Валентин Иванович Уткин - автор нового здания кукольного театра и здания "Известия" в Москве,
  • Главный архитектор проектов Римма Петровна Алдонина - автор кинотеатра "Эльбрус" и реконструкции Дворца культуры автозавода им. Лихачева,
  • Главный архитектор проектов Октябрина Гансовна Лебедева - автор комплекса зданий НИИТАвтопрома и большого числа планировочных работ,
  • Главный архитектор проектов Анатолий Аркадьевич Шайхет - автор здания АТС на проспекте Калинина, нового здания училища им. Гнесиных и других крупных объектов в центре столицы. Кстати, А.А. Шайхет стал уже членом двух творческих союзов. Он принят в Союз журналистов СССР, его фельетоны печатаются в "Известиях", "Крокодиле" и "Труде" (далее).


Из воспоминаний Октябрины Лебедевой о поездке в Норильск в 1958 году от горкома комсомола:

Надо заметить, что перед отлетом из Москвы, нам в ЦК Комсомола дали много разных коробок с подарками для строителей Норильска. И теперь эти подарки вручали. Например: вызывают строителя по фамилии Сидоров. У Сидорова только что родился первенец, и ему дарят набор для новорожденных. От неожиданности Сидоров чуть не плачет. Далее вызывают Иванова и дарят ему все, что нужно для рыбалки. Иванов очень любит рыбалку, и он в восторге! Вызывают Петрова: он любит охотиться, и ему дарят охотничье ружье и т.д.

Мы сами чуть не плакали от умиления. Наш концерт тоже был для них подарком.

Для тех, кто не попал на первый концерт, мы пели в «красном уголке» в комнате №201 площадью не больше двадцати метров (далее).


Из статьи-фельетона Анатолия Шайхета из газеты «Моспроектовец», посвященной 20-летию ансамблей (Шайхет взял себе псевдоним Устин Малапагин после фильма «У стен Малапаги». Под этим псевдонимом он писал несколько лет фельетоны и в газете «Известия»):

Прежде, чем дать краткий исторический обзор художественного подвига ансамблей, хотим сказать несколько слов о том, как складывали песню. Из глубин народных масс, из гущи жизни, из репродуктора, из салона художника-модерниста, из детского сада, из-за границы и из мест, может быть, даже отдаленных черпали участники самодеятельности мотивы, находящиеся в данный момент на острие музыкального ножа. Мелодия напевалась в приблизительном виде музыкально-художественному руководителю (маэстро, как называли его на официальных приемах) И. Покровскому, пропускалась через музыкальный кибернетический комбайн - А. Хейфеца и выходила из комбайна в совершенно неузнаваемом виде.

На эту мелодию, плод разгоряченного воображения музчасти, народные исказители (как правило, это были Р. Алдонина, В. Уткин, А. Шайхет, Ю. Ранинский и Ю. Соколов-второй - не проректор, а архитектор) слагали свой вариант слов, от которых первичный автор (услышь он их), как минимум, попал бы в санаторий-профилакторий.

Весь этот словесный коктейль исполнялся всему составу ансамблей, и, если хоть у одного из членов хора было возражение против хотя бы одного слова, текст беспощадно отвергался. Исказители уползали зализывать творческие раны, а солисты делились анекдотами, обсуждали, кого завалили на последнем совете, и жаловались на отсутствие текстов.

И, наконец, когда текст и музсопровождение устраивало всех, выяснялось, что из 42 участников хора в наличии имеется четверо, и все - вторые тенора. (далее).



Статья-фельетон Анатолия Шайхета из газеты «Моспроектовец», посвященная 25-летию ансамблей.




Заметка в «Советской культуре», посвященная 30-летию ансамблей, повторяет общую ошибку о едином руководителе коллектива. Им трудно было поверить в такое коллегиальное руководство.


Из воспоминаний Р. Алдониной о Юрии Арндте к 50-летию «Кохинора» и «Рейсшинки» (газета ЦДА «Автограф»):

Это был незаурядный человек. Интеллигент, прекрасный архитектор, художник и артист от природы. Почти все свои «басни» он писал сам.

Но особенно выделял его в нашей среде дар рассказчика. Мы бесконечно могли слушать его «Рассказ старого актера», которого жизнь то и дело заставляла «приходить на копчик», и каждый раз покатывались со смеху. Однажды на банкете в Театре Вахтангова, который устроили актеры после нашего концерта, Юра перехохмил самого Жванецкого. Они по очереди рассказывали байки, и, ей-Богу, Арндт победил (далее).


Из воспоминаний Михаила Кочина:

По мере представления пожилые циркачи делали шаг вперед и, вздымая в приветствии руку, раскланивались перед публикой. Лица их при этом были серьезны и значительны, а в глазах поблескивали лучики смеха.

- Вы нас не разыгрываете? Это - действительно, архитекторы? - еще раз недоверчиво переспросили западногерманские коллеги хрюкающего от восторга Андрюшу М. Хмель, казалось, окончательно покинул господ Биденмайера и Клюге.

- Причем, не просто архитекторы, - с гордостью и восторгом пояснял гостеприимный хозяин, - а заслуженные архитекторы, руководители мастерских. А вот этот, с красной лентой, по-моему, даже дважды Лауреат Государственной Премии!

- Юджин Битюгов-младший! - ернически представлял циркачей-акробатов шпрехшталмейстер на сцене. - Бывший краснофлотец. Служил кочегаром на атомоходе «Михаил Посохин». Неоднократно пересекал на нем Патриаршие Пруды за одну навигацию! (далее)


Из интервью с Гарольдом Быковым (газета ЦДА «Автограф»):

- Я слышала, что «Кохинор» очень любил Аркадий Райкин?
- Да, он часто приходил на наши спектакли. Однажды даже предложил сделать совместную программу. У нас были очень острые тексты, которые касались жизни архитекторов и политиков. Все говорили, что только нам и Райкину разрешается еще что-то этой властью (далее).



Воспоминания Юрия Мурзина об И.А. Покровском, А.В. Хейфеце и В.И. Косаржевском (газета "Моспроектовец").

Заслуженный деятель искусств РФ, известный театральный критик Б.М. Поюровский вспоминает о своей дружбе с "Кохинором и Рейсшинкой", а также о том, как четыре автора ансамбля (Р. Алдонина, Ф. Новиков, А. Шайхет и Ю. Ранинский) стали авторами Центрального театра кукол под управлением С. Образцова. Спектакль по написанной ими пьесе "Говорит и показывает ГЦТК" шел на сцене образцовского театра 13 лет - 539 раз!

Из воспоминаний Александра Ширвиндта - народного артиста РСФСР, художественного руководителя Московского академического театра Сатиры:
Стало уже вялой присказкой – «в далекие застойные времена»...

Да, застой, конечно, был, но какие бурные талантливые потоки бурлили в этом море под названием «Нельзя». В каждом, так называемом, доме интеллигенции были свои запретно-ведомственные театры-коллективы, которые существовали при снисходительном невмешательстве всяких органов – от органов как таковых до всяческих партийно-смирительных. В этом была некоторая стратегическая хитрость – пусть себе резвятся в своем узком кругу, лишь бы не вылезали на площади и в самиздат, выпускают «пар» не на кухнях, а на сценах своих клубов.

Так, в Доме кино была своя «Синяя птичка», под руководством  Драгунского, где «гуляли» по всем киношным проблемам. «Крошка» под Полевым в ЦДРИ с Раневской, Парфеновым, Сичкиным и др. Писали им, кстати, Арканов и Горин. «Верстка и правка», острейшая по тем временам команда, поселившаяся в Доме Журналиста. Ваш покорный слуга (очень изысканное обращение) руководил целой «бандой» молодых охальников в Центральном Доме Актера – Подворный, Козаков, Богачев, Сатановский, Майя Менглет, Державин, Адоскин и Ваш покорный слуга или еще элегантнее – пишущий эти строки. Все эти капустники высмеивали, издевались над любыми огрехами тогдашней тусклой жизни, не щадя никого (молодые были), обрушивались с язвительно-иронической критикой на братьев по профессии. И когда какой-нибудь Назым Хикмет или Сартр с ужасом вопрошали: «Что же у вас, ребята, рта нельзя раскрыть? Слово влево, слово вправо – расстрел!», их тут же вели в какой-нибудь из домов этой интеллигенции, где со сцены несли, Бог знает что.

Над всем этим «капустническим шабашом» тех лет  по профессионализму и остроте возвышался смешанный ансамбль «Кохинор и Рейсшинка». «Кохинор» - мужики, «Рейсшинка» - бабы.

Ваш покорный слуга, пишущий эти строки (не могу удержаться), всю свою сознательную жизнь провел и проводит в архитектурном окружении – жена - архитектор, брат жены – архитектор, жена брата жены – архитектор, сын брата жены – архитектор, сын сына брата жены – архитектор, а их дедушка вообще – Академик архитектуры Семенов. Так что все архитектурную проблематику я знаю, так сказать, изнутри.

«Кохинор» и «Рейсшинка», вообще-то, ансамбли вокальные, иногда позволявшие себе пластическо-разговорные миниатюры. Так сказать, для разрядки. Но основой программ был, конечно, вокал. Паталогически чистое многоголосие, разнообразнейшие голосовые индивидуальности, помноженные на тонкий юмор и сиюминутную по тематике остроту, повергли коллектив в такую популярность, что слава о нем быстро распространилась за рамки ведомственной клубности. И «Кохинор» с «Рейсшинкой» вышли на широкие просторы Родины.

Не предполагая кого-нибудь обидеть, думаю, что цементирующей основой, на которой столько лет стояло это мощное архитектурно-вокальное сооружение, были Игорь Покровский, Римма Алдонина,  Воля Косаржевский и редкий, даже среди профессионалов, музыкант – Саша Хейфец.

Покровский - музыкальный руководитель и дирижер «Кохинора», со спины, во время дирижирования, представлял по изяществу помесь Караяна с Темиркановым, а по требовательности и неприятию фальши, стоял, наверное, даже выше их. Он сливался с исполнителями, а если удавалось посмотреть на него не из зала, а из-за кулис, что нередко удавалось  Вашему покорному слуге (не могу удержаться), то это зрелище было не для нервных. Он пел все и со всеми, пытаясь беззвучной артикуляцией заразить исполнителей своей энергией и темпераментом.

Алдонина – прима «Рейсшинки». По голосовым возможностям и манере исполнения, напоминающая Ирину Архипову (только наша красивше), сочетала несочетаемое - высокий вокал, манкую внешность и беспощадную гражданственность.

Косаржевский выводил из зала команду «Кохинора» с карандашами того же названия наперевес, под фирменный марш «В новом здании на Брестской…»; выходил на сцену слегка прихрамывая, что тоже придавало некий шарм сатирической программе. Воля запевал мощным прекрасным баритоном очередной пасквиль на советскую архитектуру.

Хейфецу оба хора обязаны своим многоголосьем. Это он раскладывал знакомые мелодии на чертовски сложные, оригинальные партии (мне бы никогда не спеть).

Шли годы, распадались веселые капустнические команды, старели и умирали солисты и организаторы. Стало не страшно говорить и петь, что придет в голову, и сразу стало скучно, и пошло. И только «Кохинор и Рейсшинка» гордо несли свое знамя и карандаши. Седые, увенчанные званиями и завешанные орденами академики и руководители мастерских, выходили под свой традиционный марш и грозно бичевали бездарность и серость, очевидно адресуясь уже и сами себе.

Пятьдесят лет сохранять голос, задор, дружбу и точку зрения – это подвиг.


"Клочки воспоминаний" (газета ЦДА "Автограф"):

А. Шинкаревский: В год, когда отмечали 70-летие Аркадия Исааковича Райкина, он позвонил и попросил "Кохинор" выступить на юбилейном концерте с поздравлением. Мы с радостью согласились. Надо сказать, что нас тогда часто приглашали на всевозможные "серьезные" меропроятия и каждый раз мы готовили оригинальную, что называется, "адресную" программу. Этот случай не был исключением. Казалось бы, "ничто не предвещало беды", но... Организаторы вечера заявили о предварительной "перлюстрации" наших текстов. "Представить тексты?! Нонсенс!" Именно этого мы не делали никогда, ведь при одном взгляде на них нас можно было бы сразу увозить в "воронке" в места не столь отдаленные... Перезвонили Аркадию Исааковичу и обрисовали ситуацию. Райкин относился к "Кохинору" с большим уважением и даже как-то сказал, что (далее).

"Мы - артисты, и наше место в буфете" - из воспоминаний Юрия Мурзина (газета ЦДА "Автограф", 2003 год):

В авторском коллективе прославленного ансамбля возникло замешательство: ему шел сорок третий год, а на сороковом году он устроил себе дурацкие похороны, расколовшие коллектив. Кто-то считал, что "умер, так умер". Вероятно, любые шуточки на похоронную тему наказуемы свыше - в "Кохиноре" стали происходить необратимые события. Ушел из жизни "мотор" ансамбля - Воля Косаржевский, а вслед за ним еще несколько лучших голосов. Тем не менее, упустить возможность тряхнуть стариной перед театральным миром на юбилее, который был обречен на прямую трансляцию по телевидению, не хотелось (далее).

ЦИФРЫ И ФАКТЫ