Самолёт из Рима приземлился в аэропорту имени Кеннеди около семи вечера. Встретившая нашу группу девушка из ХИАСа* повела нас не в тот терминал, поэтому самолёт на Балтимор улетел без нас, а следующий был только утром. Но девушка нас не бросила: она долго звонила из автомата по разным номерам, и через пару часов за нами пришёл автобус и отвёз нас в отель (вы видели такие в фильмах про бандитов — с крошечным вестибюлем, скрипящей лестницей и пьяненьким консьержем в несвежей майке).

Нас стали расселять по комнатам. Народ принимал в этом процессе живое участие, причём всё больше локтями. Да ещё и хиасская дева не говорила по- русски.

Через час от толпы эмигрантов в вестибюле остались моя тёща, её ровесница по имени Нора, высокий мужчина моих лет, не говорящий ни по-русски, ни по-английски, и я.

— Осталась всего одна комната, — сказала девушка из ХИАСа так устало, что ей никто и не возразил, — но в ней две кровати.

Номер оказался чистым, с телевизором, холодильником и ванной. Маленький бар был полон напитков, но на них никто не покушался. Было около полуночи. Я попытался познакомиться с соседом. Имени его я не разобрал — понял только, что он венгр — и сказал ему: «Сервус!»

Партнёров на ночь выбирали дамы. Тёща выбрала Нору (они всю жизнь дружили после этой ночи). Выбора у остальных уже не было.

Пока дамы укладывались, я занялся мужскими делами: обнаружив, что в унитазе стоит вода, открыл бачок и переделал его на советский манер — чтобы воды не было. Для этого пришлось оторвать тонкую трубочку из полихлорвинила. Смывать бачок стал хуже, но зато вода в унитазе больше не стояла. Потом я знакомился с телевизором. Он был цветным, но показывал только одну программу. О дистанционных пультах я тогда ничего не знал, но после серии экспериментов выяснил, что, если нажать левую кнопку и тут же выдернуть вилку из розетки, а потом опять её туда воткнуть, канал менялся! Я пролистал штук двадцать каналов — и всё зря: голых девок нигде не было…

К половине второго я нарезвился и пошёл спать. Мне впервые предстояла ночь с мужчиной. Венгр лежал на краешке кровати, но не спал. Как лечь: лицом к партнёру? Заподозрит в агрессивных намерениях. Спиной? Может принять за приглашение к отношениям. Я лёг на спину, сосед сделал то же — видимо, мы рассуждали одинаково. Я хотел было ему улыбнуться, но сдержался: чёрт их, этих мадьяров, знает!

В пять утра нас разбудили, в шесть мы были внизу с вещами, в восемь был подан автобус, а в десять мы летели на небольшом, очень удобном самолёте прямо над береговой линией, и наша тень ползла по американской земле.

В Балтиморе нас встретили моя жена, сыновья и друг на огромном Бьюике. Машина везла нас шестерых по дороге с пятью полосами в каждом направлении, мы проезжали четырёхэтажные транспортные развязки, оставляя в стороне небоскрёбы, океан и приближаясь к дому. Я вернулся после сорока лет странствий на свою Итаку.

*ХИАС (HIAS — Hebrew Immigrant Aid Society) — американская благотворительная организация, помогающая евреям-иммигрантам)