В нашей семье, как и в вашей, в ходу выражения, услышанные однажды и навсегда вошедшие в домашний лексикон. Вот истории самых любимых:
Если вы с рождения купались в ванне, то можете и не знать городского банного ритуала пятидесятых годов. Билетик в «общую» стоил 17 копеек. В предбаннике стояли ряды пронумерованных шкафчиков для одежды. На шкафчиках — соответственно пронумерованные шайки (тазики, заменяющие бедным ванну).

Оставив в шкафу одежду, клиент закрывал шкафчик на замок, отдавал ключ банщику и шёл с шайкой в помывочную. Там, окатив кипятком каменную лавку, садился на неё, намыливался, пользуясь водой из шайки, оттирал себя мочалкой, потом шёл под душ.

Смыв первую грязь, многие отправлялись в парную, где охаживали себя берёзовым веником до полного счастья и, отсидев на полкЕ, шли опять под душ. Отмыв тело до блеска, возвращались в предбанник, показывали шайку банщику, и он открывал соответствующий шкафчик. Клиент одевался и расслабленной походкой шёл в вестибюль пить заслуженное пиво.

Однажды в субботу Моя Будущая Тёща (МБТ) мылась в бане. Народу было много, и за шайкой пришлось отстоять в очереди добрых полчаса. Вернувшись после душа, МБТ обнаружила, что её шайка исчезла. Баба, утащившая её, мылась рядом и на возмущение МБТ сказала, нимало не смутившись: «Я только помоюсь и уйду!»


Пожилые люди иногда ведут себя… несколько неожиданно. Во время визита невропатолога, моего друга, имеющего частную практику, дочь пациента рассказала, что папа накакал в носок и спрятал его под диваном в гостиной.

— Ефим Маркович, зачем вы это сделали?
— Так сложились обстоятельства…
Есть в Харькове дом, известный как «Артёма, 6». Когда-то населяли его директоры больших научных институтов, действительные академики и член-корреспонденты, ректоры, редакторы и прочая интеллигенция. Дом стоит покоем, посредине скверик, квартиры пятикомнатные.
Состарился академик, слёг. Семья большая, все работают, учатся, а ему уход нужен. И чем дальше, тем нужнее. Решили нанять сиделку «с проживанием», но дело оказалось нелёгким. Замучались искать, а пока каждый с работы отпрашивается, лекции прогуливает, чтоб за папой, свёкром, дедом поухаживать.

На общем собрании постановили: планку снизить, зарплату поднять, условия создать такие, чтоб никто не отказался. Постарались: комнату выделили светлую, мебелью небедно обставили, кровать кружевным покрывалом накрыли и не зря: нашли-таки няню, строгую такую, степенную, велела звать Катериной. Насчёт оплаты договорились, про выходные и праздники, про обязанности: никакой кухни и магазинов, только уход: еду подогреть-подать, подушку поправить, утку вынести. Привезла Катерина на улицу Артёма сундук и узлы, обосновалась.

Прошла неделя. Все вздохнули чуть свободнее. Но тут строгая Катерина сказала:
— Пiду я вiд вас!
— Отчего же, Катерина? Обидел кто?!
— Нiхто мене не забiжав. Люди ви добрi, не можу скаржитися.
— Еда не такая? Так мы бы…
— I їжа смачна, i накладаєте досхочý.
— Так что же — комната?!
— Нi. Кiмнáта дуже гáрна! Така гáрна… Я б жила й жила… Якби не отой хворий.
Гуляем по базару. За отдельным столиком роскошная фигурой продавщица в грязном халате, резиновых рукавицах и ондатровой шапке продаёт селёдку-иваси. Она открывает жестяные консервные банки, вываливает рыбу на лоток, потом взвешивает её на весах со стрелкой и называет покупателю цену.

В каждой банке два килограмма рыбы. Мы решаем взять целую банку — закрытую.

Продавщица отказывается:
— Мы не продаём банками. Хотите два кило, я вам взвешу два кило.

— Но почему? Ведь и так известно, что там два килограмма. Вам же проще!

— Та вы шо? А чем же я тогда торговать буду?!
В 1946-м году моя будущая тёща (МБТ) вышла замуж. Жизнь тогда была не так чтоб сильно сытной: ели серую лапшу с маргарином, мёрзлую картошку.

На Первое Мая приехала в гости свекровь. К празднику, сэкономив, купили на базаре курицу. Свекровь, ясное дело, нашла в доме массу беспорядков и выговорила не вестке всё, что положено.

МБТ, не уверенная в своих кулинарных способностях, предложила приготовить курицу свекрови, за что та и взялась с присущей ей энергией.

Когда МБТ вернулась с работы, в коммуналке стоял дым и удушающий запах горелого мяса.

— Я сварила прекрасный куриный бульон, но забыла выключить керосинку. Хорошо ещё, что у меня нюх такой — мог бы и дом сгореть!
Мою будущую тёщу (МБТ) посетила однажды свекровь. МБТ приготовилась: выбила коврики, вычистила до блеска комнату, вымыла окно, повесила на стену свекрин портрет.

Приехав, свекровь ходила по комнате, заглядывала в шкаф, где нашла ровно сложенные полотенца и тщательно выглаженные рубашки сына — всё было в порядке. Потом она пошла на кухню, но и там не нашла ничего плохого и вдруг увидела чайник:

— У меня точно такой. Только без накипу!

Дочь украинского поэта Миколы Ш. вышла замуж за еврея-одноклассника и родила сына. Дед во внуке души не чаял. Однажды он пришёл в местное отделение «Спiлки Письменникiв Украïни» и с блокнотом и карандашом в руках обратился к секретарше:

— Дора, скажи менi, чим жиденят годують? Бо моє нiчого не ïсть! Було б наше, я б знав — курку, молоко або яйця… Ти своє чим годуєш?

Дора, у которой был внук того же возраста, стала диктовать, Микола — записывать.

И всё наладилось. Мальчик кушал хорошо, вырос, уехал, получил американское гражданство, выучился на юриста и живёт в Германии. И не еврей он вовсе — мама-то украинка. А мы всё говорим при случае: «Чим жиденят годують?»